Исходный постРассказ для
Loreleia— Жанр - юмор
(мда, только я сначала написал, а потом понял, что надо было юмор... В общем, прошу прощения, но вместо юмора вышел ангст (((.)— Персонажи - кристаллии (любые)
— Ситуация, из которой становится видна специфика жизненного уклада.
Письма с фронтаСтарика Кварца дети не любят и боятся. Ну а кто же будет любить сварливого деда, который то прикрикнет, а то и накажет. А ещё – о ужас – поймает кого-нибудь в тёмном углу с честно добытой вкусной губкой и велит с остальными делиться.
Своих детей у него двое – девочки. Но обе они уже давно стали взрослыми и ушли на войну. Иногда пишут старому отцу с Северного фрота. Говорят, когда бы ещё довелось побывать в Озёрном Краю, если бы не война.
А у него другие заботы – почти два десятка детишек. Чужих. Шумных и тихих, от совсем маленьких до подростков, за которыми только глаз да глаз – двое уже пытались сбежать на фронт к мамке. Хотя, какой им фронт – ещё молоко на губах не обсохло, а туда же! Но эти дети не знают другой жизни – когда они родились, война шла уже долгие годы, и лишь немногие ныне помнят, какой Гора была прежде – в мирное время. Старик Кварц помнит.
В конце третьей четверти хочешь-не хочешь, а нужно вставать.
Вчера Кварцу удалось получить за свой тёплый меховой плащ три меры белого зерна, а старшие девочки поймали в озере четыре крупных рыбины. Есть ещё немного сушёных грибов, будет из чего сделать похлёбку. Значит, следующие три дня дети не останутся голодными, а дальше – что-нибудь придумается. Кварц не хочет думать о том дне, когда у него не останется ничего такого, что можно было бы выменять на еду.
Пока дети ещё спят, а похлёбка бурлит в котле, есть время разобрать вчерашние письма. От дочерей ничего нет. Зато есть весточки от родителей маленьких близнецов – Ильменита и Яшмы, пара строк от матери Цоизита, пожелтевший и чуть надорванный с краю конверт от Шерл, сестры Чароита и, конечно, увесистый пакет для младшего Кварца, его собственного тёзки. У него сегодня день рождения. А вот для взбалмошной и беспокойной Аметист опять ни строчки.
И старик Кварц, вздохнув, опять берёт кусок пергамента, приглаживает рукой желтоватый лист и разводит водой чернила в медной баночке – чтобы подольше хватило. А потом достаёт из кожаного футляра старое скрипучее перо и пишет. Он привык лгать, и уже почти не мучается совестью.
Матери у Аметист нет – погибла в первые года войны, причём, по-глупому погибла. А вот отец жив. Наверное. Уже три месяца от него нет вестей, а девчонка ждёт каждый день, надеется.
Перо соскальзывает, оставляя на листе некрасивую кляксу, и Кварц, покачав головой, вытирает её краем подола. Рубахе уже хуже не будет, а пергамент нынче дорог.
Он пишет о войне, на которой никогда не был. Не его это дело – воевать. Зато он хорошо усвоил одно: дети верят в любую ложь, если им хочется в неё верить. А старики – они как дети. И сегодня, как обычно, он напишет ещё несколько писем, в том числе и себе – от дочерей, которых уже вот два года как нет в живых.
А вечером в начале десятой четверти они с детьми соберутся вместе в пещере, разожгут камин, и будут читать вслух письма с фронта. И никто не узнает, что половина из них – от тех, кто уже никогда не вернётся.
@темы:
Креатиффф,
Проза,
Две трети волшебства
-
-
24.01.2012 в 11:08Впечатлилась.